А.Г. Моргунова*

ОБРАЗОВАНИЕ КАК СОЦИАЛЬНЫЙ ИНСТИТУТ: ИСТОРИОГРАФИЯ ПРОБЛЕМЫ

© Моргунова А.Г., 2002
*Моргунова Алла Геннадиевна – кафедра социально-гуманитарных наук Самарской государственной архитектурно-строительной академии

В разработке концепции социального института приняли участие представители различных отраслей гуманитарного знания, поэтому справедливым будет утверждение, что она является результатом междисциплинарного синтеза различных теорий и подходов. Само понятие “социальный институт” (от лат. institutum – учреждение, установление) получило свое право на жизнь прежде всего в юриспруденции, где его использовали для обозначения отдельного комплекса норм права, регулирующих определенную группу общественных отношений одного порядка и обычно составляющих часть соответствующей отрасли права. Такими институтами в юридической науке считались, например, наследование, брак, собственность и т.п. Со второй половины ХIХ века к институтам общества начали проявлять повышенный интерес философы, социологи, затем политологи, экономисты.

Институциональный аспект функционирования общества привлекал и продолжает привлекать внимание социальных философов и социологов. Более того, объяснение процессов институционализации и деинституционализации выступает одной из ключевых тем социальной теории с момента ее основания.

Ключом к пониманию образования как особого социального института является применение методологии структурного функционализма, теоретические основы которого были заложены в работах О. Конта, Г. Спенсера, Э. Дюркгейма. Подход О. Конта к общественным институтам базировался на установках философии позитивизма, в соответствии с которыми важнейшим объектом познания социального мыслителя является сам механизм обеспечения в обществе солидарности и консенсуса. В основу построения социальной теории как науки он положил идею “социальной системы”, т.е. признание общества как своего рода организма, определенной целостности, элементы которой выполняют специфические функции и служат требованиям этой системы.

Конту принадлежит разработка идеи об институциональном “разделении властей” – власти образовывать (воспитывать в самом широком смысле) и власти действовать. Здесь у Конта речь идет о необходимости институционализации духовной власти, которая должна принять вид особой корпорации, состоящей из “позитивных философов”, возвышающихся над светской властью “капитанов индустрии”. Такое разделение властей, по Конту, является важнейшим условием нравственного совершенствования общества. Следует обратить внимание, что разделение духовной и светской власти, по Конту, единственное средство спасения общества от угрозы моральной деградации.

Отдавая приоритет в развитии общества идеальному началу, мыслитель полагал, что условием утверждения в обществе новых идей является их институционализация, а необходимым фактором является воздействие на нравы людей. Как видим, возникает цепочка иерархизированных “моментов”: идеи–нравы–институты, то есть идеи могут утвердить свой приоритет лишь с помощью институтов и “с согласия нравов” [1. С. 94].

Структурно-функциональный подход к исследованию общества получил свое развитие в работах Г. Спенсера, который понимал под социальными институтами отдельные органы общественного суперорганизма, которые делают возможной совместную жизнь и сотрудничество людей. Они обеспечивают превращение асоциального по природе человека в существо общественное, способное к коллективным действиям. Институты нельзя трактовать как сознательно введенные в жизнь, так как они возникают в ходе эволюции как определенный способ приспособления человека к жизни в обществе. Поэтому Спенсер объясняет их генезис не через индивидуальные мотивы и цели, а через их функции в общественной системе. Понимание функционирования того или иного института, по Спенсеру, может быть обеспечено при условии, если, во-первых, будет учтен контекст его эволюции и, во-вторых, обращено внимание на взаимосвязь институтов между собой.

В рамках своей “организмической теории” общества Спенсер выделил шесть категорий институтов: домашние (семейные), обрядовые, политические, церковные, профессиональные и промышленные. Данная типология – одна из первых попыток классификации социальных организаций как определенных институционализированных образований. Она основывалась на выделении главной функции, присущей всем институтам — функции регулирования социальных процессов и явлений с целью сохранения их стабильности и поддержания равновесия между ними. Анализу этих институтов Спенсер посвятил большую часть своей фундаментальной книги “Основания социологии” [См.: 2].

Характеристику института образования мы находим в спенсеровском анализе профессиональных учреждений. В соответствии с базовой схемой эволюции мыслитель усматривает потребность в данных институтах в необходимости защиты жизни, механизмах ее регулирования и поддержания. Подобно тому, как врачи, например, борясь со смертью, “способствуют возрастанию жизни”, “учителя, развивая своих учеников и увеличивая их пригодность для деятельности, также способствуют возрастанию жизни” [3. С. 375]. Истолковывая, таким образом, институт образования как специфический способ приспособления к жизни, Спенсер выводит его происхождение из первичной политико-церковной деятельности, дифференцировавшейся со временем на политическую и церковную. В качестве важнейших причин, в соответствии с которыми именно на долю жрецов первоначально выпадает исполнение роли учителя, он называет обладание ими знаниями, “умственной силой”, а также наличие у жрецов досуга, благодаря которому они могли развивать в себе необходимые интеллектуальные качества.

Особенностью подхода Э. Дюркгейма к анализу социальных институтов в рамках функционального анализа было рассмотрение их в качестве важнейшего средства самореализации человека. В основе общественных институтов лежат религиозные верования, обычаи, традиции, политико-правовые образования. Дюркгейм отмечает, что имеются “вещи”, которые индивид уже находит готовыми к моменту своего существования, изменению они поддаются только при помощи соединения действий нескольких индивидов. Уже позднее происходит закрепление этих действий при помощи коллективного сознания. Именно такого рода “вещи” ученый называет социальными институтами. Он утверждает, что институтом можно назвать все верования, все нормы поведения, установленные группой.

Развивая свои идеи, Э. Дюркгейм высказывается за создание особых институтов поддержания солидарности в условиях общественного разделения труда – профессиональных корпораций. Корпорациями он называл особые институты типа профессиональных организаций, включающих работодателей и работников, стоящих достаточно близко друг к другу, чтобы быть для каждого “школой дисциплины” и началом, обладающим престижем и властью [См.: 4. С. 5-35].

У мыслителя мы не найдем ответа на вопрос, откуда берутся институты. Он выдвигает тезис, что индивид их застает уже готовыми. Рассматривая понятие “социальный институт”, ученый останавливался лишь на констатации его социальной цели и функциональной нагрузки [См.: 5. С.19]. Основная функция института состоит в налаживании соответствия между ним самим, то есть той деятельностью, которую он осуществляет, и потребностью общества в данном виде социальной активности. Заметим, что, раскрывая функционирование института образования, в частности университета, Дюркгейм видел его функцию в том, чтобы вырабатывать моральные ценности для различных социальных групп и классов [См.: 6].

Понятия “институт” и “институционализация” стали центральными в концептуальной модели общества, разработанной Т. Парсонсом. Категория “социальный институт” у Парсонса выражает сущность упорядоченной социальной жизни. В его теории социальные институты выступают и в качестве особых ценностно-нормативных комплексов, регулирующих поведение индивидов, и в качестве устойчивых конфигураций, задающих статусно-ролевую структуру общества. Основная цель институтов заключается в регуляции деятельности отдельного индивида. “Институт есть комплекс институционализированных ролей, интеграция которого есть задача стратегической важности в социальной системе” [7. Р. 39]. Структурообразующими элементами института выступают правила, нормы и образцы поведения. Таким образом, по Парсонсу, институциональная структура общества – это своеобразный хребет общественной жизни, поскольку именно она обеспечивает социальный порядок в обществе, его стабильность и интеграцию [8. Р. 231-232].

Когда социальная система велика и состоит из множества взаимосвязанных институтов, тогда эти структуры обычно рассматриваются в качестве особых подсистем. Тогда общество в целом можно определить как одну большую систему, состоящую из взаимосвязанных институтов. Согласно воззрениям Парсонса, институционализация представляет собой такой процесс, благодаря которому складывается и сохраняется социальная структура. Институционализация, следовательно, рассматривается им и как процесс, и как структура.

Американский социолог связывает институциализацию с процессом социализации: институты наследуются и принима­ются новыми поколениями. Социальные институты реализуют функции всей социальной системы, так как в их внутренней стркутуре существует ценностно-нормативная составляющая, которая определяет образцы поведения, включающие в себя статусы и роли. В работах Т. Парсонса вполне наглядно прослеживается мысль о большей значимости всей системы институтов общества, нежели одного отдельно взятого института.

Анализируя концепцию Т. Парсонса, можно отметить, что при рассмотрении социальных институтов и процессов институционализации он акцентирует внимание на ценностно-нормативных аспектах передачи институционализированных образцов поведения, не углубляясь в контекст, связанный с рассмотрением того, когда и как происходит формирование социальных институтов. Необходимо подчеркнуть, что анализ новейшей стадии общественной модернизации исследователь начинает с революции в образовании, сравнивая ее по значимости с промышленной и демократической революцией [9. С. 127]. Образование, по мнению Парсонса, имеет своей главной целью усвоение интеллектуальных дисциплин, берущих начало в секулярной философии и сгруппированных в виде естественных, гуманитарных и социальных наук. Эти светские дисциплины были институциализированы в “академической” системе, то есть в системе высшего образования, основанной на университетах. Определяющей чертой этой новой революции является повсеместное распространение начального образования, последовательное повышение уровня образованности населения за пределы элементарной грамотности, вовлечение все большего числа людей в высшее образование.

Прослеживая эволюцию функций образования, Парсонс вслед за П. Сорокиным приходит к выводу, что оно стало одним из самых важных факторов общей стратификации современной системы общества. Образовательная революция оказывает глубокое воздействие на структуру занятости, в особенности в направлении общего повышения адаптационной способности общества. Роль современных университетов Парсонс видит в том, что они стали “замковым камнем профессиональной арки” [Там же. С. 131]. Сама профессия, констатирует исследователь, в ее чистом виде – это академическая профессия, настрой на поиск и передачу знаний. Она окружена кольцом профессий, посвященных приложению знаний к задачам общественного порядка (право), здоровья (медицина), эффективности государственных и частных организаций (администрация), эффективного использования ресурсов вне социальной среды (технология) и т.д. [См.: 12].

Парсонс приходит к выводу, что революция в образовании через развитие академического комплекса и каналов практического применения научных разработок дала старт преобразованию всей структуры современного общества. Исследователь описывает и такие последствия образовательной революции, как ее роль в системе общественной стратификации. Можно обратить внимание, что Парсонс пытается дать более общую, чем это практиковалось до него, интерпретацию образовательной революции. Он указывает, что две революции сформировали эпоху, называемую ранней современностью: промышленная , в ходе которой дифференцировались экономическая и политическая системы и установились новые связи между ними, и демократическая , которая привела к аналогичным изменениям в отношениях между политической системой и социетальным обществом. “Можно предположить, – размышляет ученый, – что революция в образовании стала высшей точкой подобных изменений в отношениях между социетальным сообществом и системой сохранения и воспроизводства образца, а также между ним и культурной системой... Образовательная революция — это дальнейший шаг в направлении секуляризации” [9. С. 135]. В ней, однако, присутствуют важные интегративные механизмы, в том числе средства институционализации светской культуры. Кроме того, в ней отражается все возрастающий акцент на социализированные способности как основание для полного членства в социетальном сообществе и для распределения новых членов в стратификационной системе [См.: 11].

В своей автобиографической работе “О построении теории социальных систем: интеллектуальная автобиография” [См.: 12]. Парсонс вновь обращается к этой проблеме, приводя в качестве аргумента результаты работы, написанной совместно с Дж. Платтом [См.: 13]. Он указывает, что “если мыслить в эволюционных категориях, то высшее образование, как кульминация упомянутой революции в образовании, выдвинется в число важнейших социальных институтов” [11. С. 251]. Эта исследовательская тема имела для ученого особое значение ввиду его долговременного интереса к проблеме современных профессий, поскольку для него становилось все более явным, что университетский уровень официальной системы обучения становится одним из необходимых признаков современной системы профессиональной занятости. Подготовка к наиболее престижным из так называемых прикладных профессий способствовала появлению и распространению профессиональных специализированных школ на базе высших учебных заведений; эти школы, в свою очередь, все больше втягивались в работу университетов.

Для анализа социальных институтов большое значение имело обоснование Р. Мертоном в рамках рассматриваемой нами теории структурного функционализма представлений о явных и латентных функциях [14. С. 128-129]. Если явные функции носят намеренный характер и осознаются людьми, то латентные, соответственно, носят непреднамеренный характер и последствия их не всегда и не до конца осознаются действующими субъектами. Так, например, явными функциями образования, по Мертону, можно считать социализацию, подготовку молодых людей к освоению различных социальных ролей, приобщению к доминирующим в обществе ценностным стандартам. Наделение же индивида определенным социальным статусом, закрепление социального неравенства (как последствие получения высшего образования) относятся к латентным функциям деятельности данного социального института.

Концепция социального института получила иную трактовку в рамках институционального направления, возникшего на стыке политэкономии и социологии на рубеже ХIХ–ХХ вв. в США. В отличие от теоретиков структурного функционализма, отрицавших наличие активной позиции индивида в формировании и функционировании института, институционалисты трактовали индивида как активное начало, выбирающее институты, а следовательно, соответствующие правила и нормы поведения. Если в структурном функционализме социальный институт выступает лишь как объект исторического процесса, то в институционализме, напротив, как субъект, оказывающий влияние на исторический процесс, преобразовывающий социальную среду. Институционалисты кроме того обратили внимание на влияние факторов внешней среды на институциональную структуру. Они заострили чрезвычайно важную проблему роли социальных институтов в развитии и изменении общества.

Основоположником институционализма считается Т. Веб­лен, выступивший с критикой неоклассической концепции конкурентной экономики с ее стержневой идеей о наличии “гармонии интересов” и способности экономической системы к автоматическому саморегулированию. Положив в основу своих методологических принципов исторический подход, Веблен сконцентрировал свое внимание на анализе процесса формирования и функционирования институтов частной собственности, государства, бизнеса. Он пришел к выводу, что социальные институты являются продуктом процесса естественного отбора и способом существования общества. “Институты – это результаты процессов, происходивших в прошлом, и, следовательно, не находятся в полном согласии с требованиями настоящего времени... Окружение, обстановка, потребности общественной жизни, под действием которых происходит приспособление и проводится отбор, изменяются изо дня в день, и каждое последующее состояние общества, едва успев установиться, уже обнаруживает тенденцию к устареванию” [15. С.77].

Ученый подчеркивает важность либеральных ценностей – свободы и частной собственности – в становлении и функционировании социальных институтов. Частная собственность является естественным условием существования индивида. И именно индивид, а не общество, в первую очередь, обусловливает появление “новых” и нормальное функционирование уже существующих социальных институтов. Свобода же является катализатором смены “заведомо устаревших” социальных институтов.

Само понятие “экономический институт” трактуется Вебленом как “закрепленные обычаем способы регулирования жизненных процессов общества по отношению к материальной среде, в которой общество живет” [16. Р.193]. По существу речь идет о понимании системы институтов как некой целостности, образующей определенный тип цивилизации. Такое определение имеет, как видим, широкий смысл, обнимающий собой и конкретные формы организации производства, обмена, распределения и потребления, и сложившиеся юридические нормы, обычаи, способ мышления, правила поведения, мотивы и стимулы, воплощенные в структуре и функциональных особенностях институциональной системы.

С этих позиций Веблен характеризует и институт образования, посвятив анализу данной проблемы специальное исследование [См.: 17]. Его книга “Высшее образование в Америке” стала первым в американской социологической науке специальным исследованием места и роли высшего образования в обществе. В ней исследователь обличал потребительское отношение американского общества к знанию и образованию. Ученый с горечью констатировал, что в университетах США господствуют соображения прибыльности, экономического патронажа и эгоистических интересов, а не истинные академические ценности. Веблен изложил здесь свое видение идеальной модели системы высшего образования, разработав модель “корпорации ученой аристократии”. В основе этой модели лежит идея “экстраакадемических организаций”, которые бы смогли объединить университеты в единую сеть международных организаций [См. подр.: 18. С.71-80].

Т. Веблен, как известно, представитель раннего институционализма. Наиболее яркими выразителями модернизированного институционализма, или неоинституционализма, являются У. Гамильтон, Дж. Гэлбрейт, Р. Хейлбронер, Г. Мюрдаль, В. Гордон, А. Граучи, Д. Норт. Неоинституционалисты строили свою теорию в споре с классической экономической наукой. Они стремились создать всеобъемлющую институционально-ориентированную теорию индустриальной системы. Свою задачу они видели в “анализе и интерпретации функционирования тотальной социальной системы” [19. Р. 287]. Неоинституционалисты, как и их идейные предшественники, трактуют понятие “институт” довольно широко. Так, У. Гамильтон считает, что “институты – это словесный символ для лучшего описания группы общественных обычаев. Они означают постоянный способ мышления или действия, который стал привычкой для группы или обычаем для народа. Институты устанавливают границы и формы человеческой деятельности. Мир обычаев и привычек, к которому мы приспособляем нашу жизнь, представляет собой сплетение и непрерывную ткань институтов” [20. Р. 84].

В центре внимания неоинституционалистов – анализ структуры, правления и поведения таких институтов, как собственность, фирмы, картели, государство, профсоюзы. Институциональная система представляет собой, по их мнению, как бы внутреннюю структурную часть общества, на которую постоянно оказывают влияние различные внешние факторы, такие как научно-технический прогресс, демографические, природные процессы, сеть правовых и политических структур, социальные институты (семья, религия, общественные организации и пр.), международные отношения, духовные влияния. Неоинституционалисты полагают, что между этими факторами существует динамическая противоречивая взаимосвязь, реализация которой обусловливает механизм социальной эволюции.

Так, в этом контексте для Д. Норта важным представляется различение институтов и организаций [См.: 20]. Организации включают в себя политические структуры (политические партии, Сенат, городской совет и т.д.), социальные структуры (церкви, клубы, профсоюзы, спортивные ассоциации) и, наконец, образовательные структуры (школы, университеты, центры переподготовки). Организации, по мнению ученого, представляют собой группы, состоящие из отдельных людей, связанных общими интересами для достижения цели. Для него особый смысл имеет анализ связи, существующей между ними. Он приходит к выводу, что организации играют роль своего рода медиаторов институциональных изменений. Возникновение, эволюция организаций находятся под глубоким влиянием сети институтов. В свою очередь, сами организации оказывают влияние на институты. Заслугой исследователя явилось доказательство того, что именно социальные институты и перемены, происходящие в них, ответственны за широкую дивергенцию траекторий исторических изменений у разных наций, государств и экономик.

В отечественной философской и социологической литературе, начиная с 60-х годов ХХ столетия, социальные институты стали выделяться как один из основных предметов исследования. С 90-х годов они становятся предметом научного анализа и для российских экономистов. Кроме философов, социологов, экономистов изучением сущности, роли социальных институтов активно занимаются историки, политологи, культурологи, обращающие особое внимание на проблему кризиса прежней институциональной системы и зарождение новых социальных институтов [См.: 21]. Анализ отечественной литературы, посвященной проблеме социального института, позволяет сделать вывод о наличии широкого спектра воззрений на специфику его содержания, критерии классификации, роль в обеспечении системной целостности общества.

Следует признать, что доминирующее место в осмыслении феномена социального института занимает его характеристика с точки зрения феноменологических, чисто внешних проявлений. Прежде всего, институт видится как группа людей, объединенная целью для выполнения социально значимой функции. Такая широкая трактовка института дает основание рассматривать в качестве данного общественного образования любое сообщество людей. Подобная трактовка института близка к пониманию его как организации или учреждения [22. С. 17], она встречается у социологов [29. С. 96-97], историков [24. С. 391], политологов [25. С. 195]. Для юристов по-прежнему характерным остается понимание института как комплекса правовых норм, обеспечивающих регулирование данной разновидности отношений [26. С. 139].

Вместе с тем в последние годы в отечественных социальных науках все более заметно стремление к изучению внутренней структуры института, анализу специфики содержания конкретного общественного образования. Так, в “Российской социологической энциклопедии” отмечается, что понятие “институт” “подразумевает возможность обобщения абстрагированных из многообразных действий людей наиболее существенных типов деятельности и социальных отношений путем соотнесения их с фундаментальными целями и потребностями социальной системы” [27. С. 158].

Изучая внутреннюю структуру института, одни ученые выделяют такие общие черты и признаки, характерные для всех социальных институтов, как: 1) установки и образцы поведения (например, для института образования это тяга к знанию); 2) культурные символы (для университетов, к примеру, это гимн “Гаудеамус”); 3) утилитарные культурные черты (библиотека, аудитории); 4) устные и письменные кодексы поведения (Устав); 5) идеология (для университетов в качестве таковой выступает идея автономии) [28. С. 278]. Другие ученые выделяют, прежде всего, такие структурные компоненты социального института, как определенный набор целесообразно ориентированных стандартов поведения определенных лиц в конкретных ситуациях, социальные статусы, социальные роли и нормы (включая законы, обычаи, традиции), которые легитимируют их деятельность и формализуют отношения между ними [См.: 29. С. 196].

Вполне естественно, что каждый социальный институт характеризуется специфическими, только ему присущими функциями. Однако можно выделить ряд функций, присущих всем социальным институтам. Это, во-первых, регулятивная функция. Находясь под влиянием структурного функционализма, отечественные социологи и философы часто отождествляют социальные институты с социальным контролем, полагая, что именно таким образом они регулируют отношения в обществе. По мнению ряда исследователей, регулятивная функция является главной в ряду других, так как остальные функции прямо обусловлены ее действием: координируя и направляя деятельность людей, социальные институты способствуют сохранению как своей целостности, так и целостности и стабильности всего общества [30. С. 21].

Среди функций, общих для всех социальных институтов, называется также функция трансляции, обеспечивающая преемственность в использовании культурных ценностей, передачу навыков и норм социального поведения от поколения к поколению. Общей функцией социального института можно считать интегрирующую функцию: в рамках института индивиды объединяются и взаимодействуют с целью достижения своих интересов и интересов общества. И, наконец, отметим коммуникативную функцию, обеспечивающую в рамках института передачу информации, которая может передаваться от субъекта к институту и наоборот.

Итак, в современной обществоведческой литературе имеет место значительный массив трактовок как понятия “социальный институт”, так и конкретно института образования. Они различны в понимании как природы, так и функции этих образований. Мне представляется, что поиск ответа на вопрос, какое из определений верно, а какое ошибочно, методологически бесперспективен. Дело в том, что современная социальная теория — мультипарадигмальная структура, и в каждой из парадигм возможно построение своего непротиворечивого, подчиняющегося внутренней логике понятийного аппарата. В данной статье автор придерживался подходов и логики, лежащих в русле системно-структурных построений, что определяет и принимаемую им концепцию социального института. Социальный институт, на мой взгляд, это относительно устойчивые, нормативно оформленные, внутренне структурированные типы и формы организации социальной деятельности и социальных отношений.

В заключение отметим, что институты любого общества представляют собой сложную интегрированную систему, обладающую собственной социальной инерцией. Именно поэтому глубокие институциональные реформы, как правило, сталкиваются с серьезными трудностями и часто терпят неудачу. Характер, темпы и результаты институциональных реформ во многом определяются тем, что специалисты в области теории организации называют “плотностью” организации. Плотность организации – это, по А.И. Пригожину, уровень объективации в организационных структурах общественного труда, опыта, культуры в целом [31. С. 143]. По временным и пространственным параметрам он связан не только с нарастанием массы, но и с усложнением взаимозависимости между всеми элементами системы. Вследствие этого любое институциональное нововведение (например, реформа высшего образования) осуществляется более эффективно в тех социальных системах, плотность которых относительно низка (как это было характерно, например, для молодых американских университетов, которые легко позаимствовали германскую модель классического университета).

Библиографический список:

1. История теоретической социологии: В 4 т. Т. 1 / Отв. ред. и сост. Ю.Н. Давыдов. М., 1997.

2. Спенсер Г. Основания социологии. Т. 2 // Спенсер Г. Сочинения. / Под общ. ред. Н.А.Рубакина: В 7 т. Т.4. СПб.: Издатель, 1898. 707 с.

3. Спенсер Г. Синтетическая философия / Пер. с англ. Киев : Ника-Центр, 1997. 511 с.

4. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда // Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М.: Наука, 1991. С. 3-390

5. Дюркгейм Э. Метод социологии. Киев; Харьков, 1899.

6. Дюркгейм Э. Педагогика и социология // Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. М., 1995. С. 244–264.

7. Parsons T. The Social System. N.Y., 1951.

8. Parsons T. Essays in Sociological Theory. N.Y., 1964.

9. Парсонс Т. Система современных обществ / Пер. с англ. Науч. ред. М.С. Ковалева. М .: Аспект Пресс , 1997. 270 с .

10. Parsons T. Professions // International Encyclopedia of the Social Sciences. N.Y.: Macmillan, 1968.

11. Parsons T., Platt G.M. Higher Education, Changing Socialization and Contemporary Student Dissent // Aging and Society/ Ed. by M. Riley et al. N.Y.: Russel Sage, 1971.

12. Парсонс Т. О построении теории социальных систем: интеллектуальная автобиография // Парсонс Т. Система современных обществ. М .: Аспект Пресс , 1997. С . 210-268.

13. Parsons T., Platt G. The American University . Cambridge ( Mass. ): Harvard Univ. Press, 1973.

14. Мертон Р.К. Явные и латентные функции // Структурно–функцио­нальный анализ в современной социологии. М., 1968.

15. Веблен Т. Теория праздного класса. М.: Прогресс, 1984.

16. Veblen T. The Theory of the Leisure Class. N.Y., 1924.

17. Veblen T. The Higher Learning in America . N.Y., 1918.

18. Захаров И.В., Ляхович Е.С. Миссия университета в европейской культуре. М .: Фонд “ Новое Тысячелетие ”, 1994. 239 с .

19. Gruchy A. A Contemporary Economic Thought. The Contribution of Neo-Institutional Economics. N.Y., 1972.

20. North D.C Institutions, Institutional Change and Economic Performance. Cambridge, 1994.

21. “Куда идет Россия? Кризис институциональных систем: век, десятилетие, год” / Под общ. ред. акад. РАН Т.И. Заславской. М., 1999.

22. Лейман И.И. Наука как социальный институт. Л., 1971.

23. Щепаньский Я. Элементарные понятия социологии. М., 1969.

24. Черепнин Л.В. Земские соборы Русского государства в XVI – XVII вв. М., 1978.

25. Ирхин Ю.В. Политология. М., 1996.

26. Алексеев С.С. Проблемы теории государства и права. Свердловск, 1972.

27. Российская социологическая энциклопедия. М., 1998.

28. Кравченко С.А., Мнацаканян М.О., Покровский Н.Е. Социология : Парадигмы и темы. М., 1997.

29. Комаров М.С. Введение в социологию. М., 1994.

30. Андреев Ю.П., Коржевская Н.М., Костина Н.В. Социальные институты: содержание, функции, структура. Свердловск: Изд-во Урал. ун-та, 1989.

31. Пригожин А.И. Социология современной организации. М ., 1995.

A.G. Morgunova

EDUCATION AS SOCIAL INSTITUTION: THE HISTORIOGRAPHICAL ASPECT